ЧТО ЕСТЬ БАЙКАЛ

Я с детства мечтал о Байкале, И вот - я увидел Байкал. Мы плыли, и гребни мелькали, И кедры смотрели со скал. Я множество разных историй И песен тогда вспоминал Про это озерное море, Про этот священный Байкал. От пристани к пристани плыли, Был вечер. Был холод. Был май. Был поезд, - и мы укатили В том поезде в синий Китай. Как часто душа иссякала В желаньи вернуться опять. Я так и не знаю Байкала: Увидеть - не значит узнать.

Природа везде прекрасна - и там, где вечные арктические льды заполняют пространство холодными бело-синими однообразными глыбами, и там, где буйствует дикое цветение джунглей, и там, где, казалось бы, само название ландшафта овевает нас скукой и безнадежностью - в пустыне, и там, где на тысячи верст лежит нехоженая тайга. И все же есть в мире места, в которых природа выстроила самые заветные свои палаты, куда собрала поистине музейные чудеса, где в полную силу проявилась её титаническая мощь, и её материнская нежность, её любовь ко всему живому и её мистическое чувство гармонии. Не много найдется уголков на Земле, где можно узреть одновременно детство, юность, молодость, старость и даже глубокую древность мира и в то же время его предсказуемую будущность, сосредоточенные на едином, неповторимо созданном пространстве. Одно из таких заветных мест - загадочный Байкал.

Неведомо кто и когда первым сказал: "Байкал - жемчужина планеты". То, что это действительно так, подтверждает каждый из многочисленных паломников к "славному морю, священному Байкалу".

Мы приходим к нему - и нас поражают его одухотворенность, его живая суть, необозримые пространства и неожиданные метаморфозы. На глазах, с каждой минутой, меняется цвет байкальской воды - от нежно голубого, как ранняя незабудка, до пронзительно-синего; и, словно брызги его вод, выплеснутые в пространство дерзким ветром, синеют в скальных берегах чистейшие, небесные прожилки лазурита, редчайшего камня-самоцвета. А зимой огромные хрустальные торосы, вытолкнутые на берег свирепыми бурями, бушующими в дни ледостава, и сваленные в беспорядке друг на друга, впитывают все краски неба и кажутся драгоценными сокровищами, что забыли здесь богатыри-великаны, герои легенд, рассказывающих о происхождении сибирского моря-озера...

Восьмилетним мальчиком привез меня на Байкал дед, потомок казаков-землепроходцев. Мы приехали поздно вечером, а поутру я выскочил из избы, где мы ночевали, и буквально остолбенел: передо мной распахнулось нечто неземное, не передаваемое словами. У моих ног плескалась пронзительно-голубая сказка, далеко по горизонту опоясанная серебряной цепочкой гор. Мы спустились к воде. Я окунул в неё руку - тотчас пальцы заломило от стужи. "Умойся и попей", - сказал дед и пригоршней плеснул себе в лицо, а потом сделал большой глоток чистейшей байкальской воды. Это было какое-то языческое омовение чистотой и красотой, таинство приобщения к вечным истокам природы. Во всяком разе, не помню ничего в своей теперь уже долгой жизни равного по наполненности души этой минуте. "Вот и прошел ты крещение Байкалом, - сказал мой уникально молчаливый дед. - И это - до конца дней".

Любой местный долгожитель вспомнит и процитирует вам столетней давности записи Антона Чехова, побывавшего здесь по пути на Сахалин: "Байкал удивителен, и недаром сибиряки величают его не озером, а морем. Вода прозрачна необыкновенно, так что видно сквозь неё, как сквозь воздух, Берега гористые, покрытые лесами; кругом дичь непроглядная, беспросветная. Изобилие медведей, соболей, диких коз и всякой всячины". И далее: "Говорят, что на глубоких местах дно за версту видно; да я и сам видел такие глубины со скалами и горами, утонувшими в синеве, что мороз драл по коже. Прогулка по Байкалу вышла чудная, во веки веков не забуду".